ru
Books
Генри Лайон Олди

Где отец твой, Адам?

  • Александра Куроваhas quoted6 years ago
    твердо верю в жизнь после смерти.
    Но я уже не так уверена насчет жизни до смерти.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    И тихонько, знакомым голосом, издалека, куда нет доступа, даже если ты проснулся, и еще раз проснулся, и снова проснулся, потому что проснуться – это одно, а перестать быть ребенком, сыном, наследником – совсем другое…

    – О пощаде не моли – не дадут.
    В полный голос, немо ли – не дадут.
    Божья мельница, мели
    Страшный суд!
    Дайте сдохнуть на мели! – не дадут…

    Я все понимаю, папа. Я различаю добро и зло. Нам… мне… нам будет не хватать вас в Эдеме. Вас, наших отцов. Адам родил сыновей. Сыновья выросли, повзрослели, сами стали отцами, – и, в конце концов, круг замкнулся.
    Да, папа, я слышу тебя.

    – Хочешь жалости, глупец? – не дадут.
    Хочешь малости, скопец? – не дадут.
    Одиночество в толпе.
    В ските – блуд.
    Хочешь голоса, певец? – не дадут…

    Отцы уходят. Круг замкнулся. Смогу ли я, отравленный добром и злом, не превратить его в спираль? Все начнется сначала, на новом витке – и мы снова встретимся с тобой, папа. Мы встретимся, и на этот раз все будет хорошо.
    Все обязательно будет хорошо, ведь я знаю…

    – Разучившийся просить – не прошу,
    Без надежды и без сил – не прошу.
    Шут, бубенчиком тряси!
    Смейся, шут!
    Подаянья на Руси – не прошу.

    Я не знаю главного: ты вернешься – или я отправлюсь искать тебя?!
    Найду ли?!
    Папа, мертвый, ты улыбался так, как мне никогда не суметь.

    – Грязь под ногтем у Творца – это я.
    Щит последнего бойца – это я.
    Бремя сына, скорбь отца,
    Выражение лица,
    Смысл начала и конца – это я.

    Все будет хорошо. Мне это известно доподлинно. Кому, как не мне?!
    Почему я плачу, папа?..
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Где отец твой, Адам?!
    Разве я сторож отцу своему?..
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Встретимся.
    Где-нибудь.
    Когда-нибудь.
    Обязательно.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    «Они – дети. Наши дети. Мои дети. Вот почему они с таким упоением играют в детей! А потом, вырастая, будут играть во взрослых. На самом деле они просто маленькие. Новые. Наплевать, что жили и умирали тысячи раз, что за их плечами – опыт и знания многих поколений, что к нам они относятся снисходительно и чуть свысока, хотя при этом – любят, действительно любят… Дети всегда считают себя умнее и современнее родителей. Но при этом очень, до одури, до дрожи в коленках боятся их потерять. Мы боимся потерять друг друга, а все остальное не имеет значения. За детьми – будущее. А за родителями – прошлое, которое ничуть не хуже будущего. Вместе это и называется – настоящее. Жизнь продолжается. Быть отцом чуть-чуть больно, но необходимо. Если бьют ребенка, надо спешить на помощь. Я спешил, как мог. Кажется, успел. Кажется…»
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Где отец твой, Адам? Вот, бежит.
    Отец всегда бежит, когда его ребенку угрожает опасность. Смешной, слабый, наивный отец – бежит, торопится, задыхаясь, хватает ртом сухие крошки воздуха… Вам все равно, живы или мертвы, ибо вы всегда живы?! Бессмертны?! Вечны?! А отцу все равно, жив он или мертв, свой ребенок корчится под ударами или чужой, – потому что отец, потому что готов умереть до срока, продолжаясь в сыне.
    У каждого свое бессмертие.
    Вам – вечность, мне – миг.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Умом Кирилл понимал: «пробудившиеся» по-своему правы. Умом. Но не сердцем. В последние годы он слишком много понимал умом, оставляя сердце в тревожном недоумении, и теперь сердце решило отыграться за все. Здесь и сейчас взрослый избивал ребенка. Даже если истинный возраст Владика несопоставим с годами пророка Степы, – взрослое тело калечило детское тело. И здравый смысл поджимал хвост, прячась в тень.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    В следующее мгновение Кирилл уже бежал. В ворота, мимо кустов сумасшедшего жасмина с колючками, туда, где пьяный изувер бил ребенка. Жестоко, насмерть, – Кирилл не нуждался в «патнике», чтобы почувствовать чужую боль. Долго мальчишка не выдержит. Надо успеть, надо… Конечно, он думал совсем иначе: проще, без слов, банальных и нелепых, как сама ситуация, он вообще не думал, а делал, забыв испугаться, и душа Кирилла Сыча неслась, на шаг опережая тело, надрываясь в беззвучном крике.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Или сказал что-то очень обидное: так умеют обижать глубокие старики – наотмашь.
  • forestssingeternallyhas quoted8 years ago
    Насилие над телом больше не интересовало их: вечных, идущих в райские врата не плотью, но душой.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)