Работа, по его представлениям, способствует деградации, унижает и убивает — любая работа, кроме, конечно, работы по призванию.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
«С каждой написанной строчкой я уничтожаю в себе „художника“. Каждая строчка — это либо убийство первой степени, либо самоубийство»
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Нет, в голове я прокручивал бездну всякой всячины, вынашивая один из тех блестящих внутренних разговоров, которые, когда их переносишь на бумагу, оседают на ней в виде сплошной глупости и банальщины.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Стаканчик-другой — и, задолго до того как вставал вопрос о еде, Дик разражался запутанной речью, сплошь состоящей из длинных сентенций, позаимствованных им из своей юридической практики и служивших удовлетворению его литературных амбиций.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Большинство из них либо гомосексуалисты, либо извращенцы других ориентаций: несостоявшиеся художники, писатели, поэты, пьянчуга, невротики, маньяки, иностранцы и бездельники.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Он носил сильные очки в роговой оправе, сквозь которые взгляд его глаз цвета морской волны буравил благожелательной злобой и какой-то нечеловеческой добротой.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
человек, «способный натощак проглотить Освальда Шпенглера или Отто Ранка»,
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Он мог выбросить свитер или пару штанов, чтобы освободить место для любимых книг.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
Он делал вид, что готов довольствоваться малым, но в своих вкусах и пристрастиях был аристократ до мозга костей и неисправимый баловень в придачу.
Anais Azulayhas quoted6 years ago
При встрече мы всякий раз задавали друг другу три сакраментальных вопроса: „Еда есть?“, „Как она в постели?“ и „Ты пишешь?“.