Куда уходит кумуткан

равно фантазировал, вместе с мамой по вечерам сочинял сказку о том, как семья нерп, спасаясь от ледниковых ненастий, отправилась в далёкое путешествие. Как две другие семьи – вшей и глистов – попросили их о помощи:
– Будьте так любезны, подвезите нас до Сибири.
Максим долгое время удивлял воспитателей в детском саду тем, что рисовал плывущую по бурным рекам нерпу с вошью и глистом на спине. В каждой руке у них было по большому чемодану, а на голове – широкополые панамы. Настоящие путешественники Максиму представлялись именно такими.
Сказка быстро утомила маму однообразием, и Максим стал самостоятельно выдумывать препятствия, с которыми довелось столкнуться речным странникам: как их обстреливали из луков китайские аборигены, как на них охотились сибирские тигры. Глист отчего-то казался им особенно лакомой добычей.
Когда Максим впервые пересказал эту сказку Саше, тот сразу вспомнил свой любимый анекдот:
– Две блохи вышли из ресторана. Одна спрашивает у другой: «Ну что, домой пешком или собаку поймаем?»
Максим не понял, что в этом смешного, только пожал плечами. Потом добавил, что у дедушкиных артистов, к сожалению, ни вшей, ни глистов нет:
– И зря. Шоу дрессированных глистов собирало бы не меньше зрителей.
Представления в нерпинарии были короткими. Тито и Несси крутились

Мама Жигжита в семь лет забеременела от того, что в ненастье проглотила синюю градину. Она три года не могла родить Жигжита, и родители отдали её замуж за семидесятилетнего старика. Это не помогло. Но однажды, во время грозы, в девочку ударила молния, и она испепелилась. А среди пепла нашли его, Жигжита. В семье обрадовались, узнав о том, как погибла их дочь, потому что смерть от молнии – хороший знак, предвещающий появление великого шамана.

Он ездил в Улан-Удэ на соревнования по бухэ́ барилдаа́ну – бурятской борьбе.

Теперь в штабе можно было жить.

вырос в Иркутске, но рыбу не любил. В семье всегда удивлялись этому. Заставляли есть хариуса или сига, но всё заканчивалось слезами. Никто не догадывался, что отвращение к рыбе у Максима появилось из-за бабушки, Дулмы Баировны. В пять лет он увидел, как она старательно обсасывает рыбьи головы, как, причмокивая, хлюпая, выколупывает из них белые глаза и старательно давит их зубами. Это настолько ужаснуло маленького Максима, что он расплакался. Тогда никто не понял его слёз, а он до сих пор не мог спокойно смотреть на рыбу. Ему в детстве даже снились рыбьи кошмары. Сравниться с этим могло только то, как старательно и громко бабушка обсасывала куриные кости, как сгрызала с них все хрящики. Расправившись с костями в своей тарелке, бабушка бралась за кости с других тарелок. Но страх перед курицей у Максима не появился. Сейчас он бы не отказался от варёной курочки. Овсянка на воде уже надоела.

Страх нужно напугать. Тогда он уйдёт навсегда.

– Ну, ты счастлив, когда доволен тем, что получаешь. В то же время – не боишься это потерять. Знаешь, что в любом случае у тебя останется главное – ты сам. А всё остальное, даже самое приятное, тебе дано во временное пользование. В этой мысли, конечно, – какое-то одиночество, но настоящее счастье всегда одиноко.

– Никогда не знаешь, каким будет твой путь к счастью. Этигил не стал бы великим шаманом, если б не прошёл свой путь, каким бы печальным он ни был. Так что не жалуйся на трудности, иди по ним, преодолевай их и жди своей судьбы, она себя обязательно проявит.

Да обретёт вся земля совершенную чистоту, да станет она ровной, как ладонь, гладкой, как лазурит.
Да будет счастливо всякое существо. Да будет всякое существо избавлено от страданий.

Знаешь, наверное, счастье – это когда тебя принимают со всеми твоими странностями. И когда ты принимаешь других с их странностями.