Исцеление смертью

Как у Ньюта язык повернулся требовать от него такого? Как мог Томас убить одного из своих лучших друзей?
— Убей меня, или я сам тебя укокошу! Убей меня! Убей!
— Ньют...
— Я не хочу стать одним из них! Делай!
— Я...
— УБЕЙ МЕНЯ!
Глаза Ньюта внезапно прояснились, как будто здравый рассудок на мгновение вернулся к нему. Он прошептал:
— Пожалуйста, Томми. Пожалуйста...
Сердце Томаса провалилось в чёрную бездну. Он закрыл глаза и нажал на курок.

— И обещаю: если ты останешься в живых, то и я тоже.
Томас прижал её к себе в последний раз:
— Договорились.

Убей меня. Если ты считаешь себя моим другом — убей меня.

«Они как-то проникли внутрь. Меня забирают к другим хряскам.
Так лучше для всех. Спасибо за то, что вы были моими друзьями.
Прощайте».
— Ньют... — прошептал Томас. Имя друга повисло в пустоте, словно смертный приговор.

— Извини, Томми, — прозвучал в его ухе тихий голос Ньюта. — Можно было бы, конечно, и понежнее, но уж не обессудь...

Иногда мне кажется, что они специально так всё подстраивают, чтобы я сделал как раз обратное тому, что они думают, что я думаю, что они думают, что я сделаю.

Его кормили три раза в день — меню никогда не менялось: кусок ветчины, картофельное пюре, сырая морковка, ломтик хлеба и стакан воды.

Политика нулевой толерантности

ный приглашающий жест. — Добро пожаловать в хрясконаторий и приятно провести время! Если нечаянно лишитесь ручки или глазика — требования о компенсации потерь не принимаются.

неужто из самого ПОРОКа? Ах-ах, какие мы важные. Я прям в штаны наложил с перепугу. Думаете, вы тут первые такие припёрлись с хозяйским видом? Острых ощущений не хватает — с хрясками потусоваться захотелось? Валяйте, флаг в руки — особенно если вспомнить, что тут в последнее время творится. — Он отступил в сторону и сделал преувеличенно любез