ru
Жан-Пьер Дюпюи

Знак священного

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • Савосин Эдуардhas quoted3 years ago
    Дюпюи пишет: «В рамках „жертвенной“ справедливости униженный — словно бог мести, возвышающийся над собственными погрязшими во грехе созданиями, — морально превосходит унижающего.
  • Савосин Эдуардhas quoted3 years ago
    . Такой вине нет искупления.
  • Савосин Эдуардhas quoted3 years ago
    в глазах жертвы вина того, кто эту жертву приносит, бесконечна
  • Савосин Эдуардhas quoted3 years ago
    Однако история демонстрирует не ее окончание, а скорее апофеоз: мы видим на недавних примерах, как достаточно просто объявить себя жертвой, чтобы тем самым немедленно добиться определенной власти — к примеру, получить возможность свергать статуи с пьедестала. Доказательства не только не нужны, но и в принципе не могут быть предъявлены, потому что для подобного диалога в обществе не осталось даже площадки.
  • Анастасия Матецкаяhas quoted3 years ago
    Дюмон рассуждает здесь как антрополог, изучающий традиционные общества, в которых социальное сплочение происходит по религиозному принципу
  • xanthinehas quoted3 years ago
    Чтобы вернее отмежеваться от сегрегационного североамериканского девиза «разделены, но равны», обязанного своей зловещей славой законам Джима Кроу [207], португальская Америка, освободив рабов, с гордостью заявила: отныне мы «разные, но все едины». Левые прогрессисты выступают против подобного холизма, видя в нем идеологическую личину социальной маргинализации. Они верно отмечают, что социальное неравенство идеально коррелирует с цветом кожи, однако делают отсюда вывод, что бразильское общество — глубоко расистское. Таким образом, левые одновременно играют на двух досках, которые совместить едва ли возможно: с одной стороны, марксистский дискурс о капиталистической эксплуатации, с другой — жертвенный дискурс о расовом преследовании. Риторическая выгода очевидна: сегодняшние неимущие и отверженные — это жертвы давних, неискупимых преступлений, некогда совершенных рабовладельческим обществом. Вовсе не очевидно, что всё это способно ускорить наступление расовой демократии.
  • xanthinehas quoted3 years ago
    Речь идет о случайности, или о «лотерее» как естественных, так и социальных условий появления на свет.

    Нельзя не придавать значения тому факту, что все основные теории социальной справедливости немеритократические, а некоторые и вовсе антимеритократические. На то должны быть глубокие причины. Рассмотрим важнейший пример теории Ролза. Как я уже говорил, применительно к справедливости экономической и социальной эта теория утверждает, что неравенство допустимо только постольку, поскольку оно может содействовать максимизации доли наиболее обделенных. Этим принципом неравенство оправдывается особенно в тех случаях, когда оно создает, по выражению экономистов, «стимулирующий» эффект: люди работают больше и прилагают больше усилий не ради коллективного благополучия и не ради справедливости, а потому что к этому есть стимул — чаще всего заманчивое вознаграждение выше прежнего или выше, чем у других. То есть справедливое по Ролзу общество вознаграждает таланты и усилия не в силу моральных причин (как было бы при меритократии), а для достижения моральной цели: повысить благосостояние наиболее обделенных. У легитимизируемой этим «принципом различия» социальной дифференциации ценность чисто функциональная. С его помощью Ролз пытается нейтрализовать в моральном отношении порождаемое как естественной, так и социальной лотереей неравенство — не упразднить его, а заставить служить обездоленным.

    Поэтому в том, что касается заслуг, конструкция теории сводится к следующим трем тезисам:

    а) справедливость подразумевает положительную корреляцию между талантами и стараниями, с одной стороны, и получаемой долей общественных богатств, с другой, с тем чтобы самая маленькая доля была по размеру как можно больше (принцип различия);

    б) в талантах и стараниях нет никаких личных заслуг;

    в) отсюда следует, что корреляция долей с талантами и стараниями не является выражением какого-либо меритократического принципа.
  • xanthinehas quoted3 years ago
    Демистификация

    В нашем эгалитарном, конкурентном и меритократическом обществе социальная демистификация играет в определенном смысле ту же роль, что и иерархия в обществах традиционных. Она избавляет от необходимости приписывать чье-либо благоприятное положение его личным заслугам.

    Образцовой тут является позиция Пьера Бурдьё: его широкое влияние в пояснении не нуждается. Благодаря Бурдьё все мы научились под лицемерным лоском законности систематически подозревать отношения силы и борьбу за власть. Критический подход вскрывает механизм превращения «социального наследия в индивидуальную благодать или личную заслугу», что ведет к демистификации меритократических ценностей. Якобы система образования способна отбирать «лучших» (тех, кого природа щедро наделила способностями и талантами и кто постарался их развить) и обеспечивать им жизненный успех — в реальности она лишь воспроизводит исходное классовое деление общества, освящая его с помощью вымысла под названием «личная заслуга». Согласно золотому правилу критической социологии, социальное как причина самодостаточно. К тому же социальное и культурное «наследие» приводит к гораздо более мощной социальной дифференциации, чем якобы естественные факторы.

    Записные демистификаторы не испытывают ни зависти, ни восхищения перед какими-либо заметными в экономическом или социальном пейзаже фигурами, а уж тем более перед теми, кто взобрался на самый верх ценой усилий, которыми они теперь чуть ли не похваляются — какая непристойность! Вина меритократии труда и стараний с точки зрения критической социологии состоит прежде всего в ее наивности: меритократия предательски отрицает, что общественный порядок — какой стыд! — складывается из борьбы и произвола. Но вряд ли этим можно утешиться. Социальная демистификация — порождение конкурентного духа в еще большей степени, чем меритократия. Она отказывается от конкуренции не из‐за отсутствия соревновательного духа, а из‐за его избытка. Муки зависти, разумеется, ей не чужды.
  • xanthinehas quoted3 years ago
    Иерархия есть форма тотализации социального, включающая его в концепцию космоса — также ценностно-иерархичную. Иерархия не есть неравенство политической власти, неравенство собственности или классовое неравенство. Это форма категорий не экономических, а отсылающих, как почет или престиж, к системе социально-религиозных отношений (статусные группы, гильдии, сословия, касты). В любом таком ценностно-обусловленном порядке «вышестоящий» элемент «выше стоит», то есть доминирует над «нижестоящими», не в обычном смысле слова, а в смысле целого, включающего свою же часть, или в смысле части, предпочитаемой какой-либо другой внутри слитного единства. Иерархическая фигура обретает свое место только в лоне холистической идеологии, то есть системы идей и ценностей, подчиняющей человека общественной тотальности.

    Для наших целей нужно отметить, что иерархическое превосходство не подразумевает бóльшую индивидуальную ценность. Среди прочих социальных иерархических форм это наиболее очевидно в случае наследственной монархии, которая важнейшую институциональную процедуру — передачу власти — оставляет на откуп генетической случайности: «Ценность наследования не в какой-то хромосомной карте или составе крови, так как иначе через постановку вопроса об [индивидуальных] качествах это привело бы к соперничеству, от которого наследование как раз и должно избавлять» [193]. Эта цитата подчеркивает самое важное в иерархической модели: она стремится избежать какой бы то ни было конкуренции между индивидуальными ценностями.
  • xanthinehas quoted3 years ago
    парадокса кучи: несколько камней — еще не куча, и один камень, добавленный к не-куче, не превращает ее в кучу, однако куча есть не что иное, как скопление камней. В нашем же случае камни еще словно наделены свободой воли…
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)