ru
Books
Михаил Веллер

Перпендикуляр

Новая книга Михаила Веллера удивительно легким и ироничным разговорным языком увлекательно повествует о неожиданных вещах. Любовные похождения знаменитостей, судьбы великих писателей, ниспровержение кумиров и крушение авторитетов — автор впервые делится с российскими читателями мыслями, высказанными в разных столицах мира.
«… А говорить не по бумажке, дабы дурость каждого видна была, повелел Государь Петр Алексеевич.
Стиль — это нужное слово на нужном месте, сказал Джонатан Свифт.
Все слова до единого в этой книге остались на тех местах, где они стояли в устной речи.
Это, может быть, непочтительные речи, но их задачей было сказать правду так, чтобы ее слушали.
Легко и сладостно говорить правду в лицо королю, сказали Стругацкие. …»
349 printed pages
Copyright owner
Bookwire
Original publication
2024
Publication year
2024
Publisher
АСТ
Have you already read it? How did you like it?
👍👎

Impressions

  • Alexander Chernavskiyshared an impression5 years ago
    👍Worth reading

Quotes

  • Анастасия Клочковаhas quoted4 years ago
    После Чехова театр кончился. За редкими несколькими исключениями типа Пиранделло, Пристли, Сартра, – четвертого, назвать не могу… нет, могу, – Дюренмата, – за исключением этих четырех театр кончился на весь ХХ век. Потому что раньше режиссер был сугубо номинальной фигурой. Режиссер был своего рода директор всей вот этой труппы: ну, присмотреть, чтобы суфлер подавал текст, чтобы актеры по пьяни не падали со сцены в первый ряд, чтобы желательно знали свои роли, чтобы все были при костюмах, – а дальше уже актеры произносили. У Чехова это все не проходило. Чеховский театр требовал режиссера, чтобы заставить актеров ходить так, смотреть так, говорить так, поворачиваться так, чтобы явствовало из этих сцен что-то такое, чего не было написано драматургом. Что не явствует из их речей. Вот режиссерскими штучками-дрючками подать подтекст, которого иначе не было. И вот тогда фигура режиссера вылезает на авансцену. И режиссер делается главным. И вот этой своей командной позиции он назад уже не отдаст!

    Дальше режиссеру делается неинтересен тот театр, где он, режиссер, лишний.

    Потом появится Мейерхольд, потом появится весь современный театр, на сцене начнут строить какие-то необыкновенные конструкции, начнут придумывать для актеров какие-то необыкновенные трюки, но так или иначе: нет режиссера – нет спектакля. А до этого пьеса и спектакль были, в общем, синонимы. Потому что пьесу сыграл – вот тебе и спектакль.

    Вот чеховские пьесы, которые невозможны без режиссуры, которые рассыпаются как песок и смысла никакого без режиссуры не имеют, ознаменовали собой тот самый новый театр. Что очень хорошо для тех, кто не любит крепкой внятной сюжетной литературы. А вот если кто думает, что отказ от сюжета, отказ от действия, отказ от развития характеров – вот это вот хорошо, – или
  • Alexander Chernavskiyhas quoted5 years ago
    Если культура – это перереструктурирование, усложнение, создание более сложных структур в той части нашего Бытия-внутри-нас, которая не совпадает с Бытием-вне-нас, – то вот литература это часть этой общей культуры. Потому что вообще в культуру искусства входит музыка, и входит живопись, и входит еще ряд вещей…
  • Alexander Chernavskiyhas quoted5 years ago
    Поскольку мы всегда имеем дело не с предметами, а с нашими представлениями о них (т.е., прибегая к кантовским формулировкам, „не с вещью с самой по себе“, а „с вещью для нас“), то, – продолжал Шопенгауэр, – коли мы имеем дело с нашими представлениями о вещах, всякая честная философия неизбежно должна быть идеалистической
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)