Дарья Раскова

Малкольм смотрит в окно в надежде ухватить взглядом хотя бы тень Руфуса, поворачивающего за угол на своем велосипеде, и наконец начинает плакать, то и дело громко всхлипывая, но не потому, что теперь его поставят на учет в полиции, не потому, что боится оказаться в участке, даже не потому, что Руфус сегодня умрет. Он плачет, потому что самое большое преступление, которое сегодня случилось, — это то, что он не успел обнять лучшего друга на прощание.

Двенадцать часов назад мне позвонили и сказали, что сегодня я умру, но теперь я чувствую себя гораздо живее, чем когда-либо прежде.

Уметь жить — редчайшая способность в нашем мире.

Многие существуют, не более[1].

— Оскар Уайльд

Иногда правда — это секрет, который ты скрываешь даже от самого себя, потому что жить во лжи гораздо проще.

Уметь жить – редчайшая способность в нашем мире.
Многие существуют, не более.
– Оскар Уайльд

— Склону для начинающих?

Я киваю.

— Но потом он резко стал крутым, холмы покрылись льдом, а я потерял лыжные палки. Повернулся, чтобы посмотреть, где они, и увидел, что прямо на меня мчится валун. Его грохот становился все громче и громче, и я решил было броситься в сторону и нырнуть в сугроб, но меня охватила паника.

Давай, никакой критики, только чистое осуждение.

Между прыжком со скалы и весельем есть большая разница. Когда прыгаешь вниз, ничего уже не поделать, невозможно ведь зависнуть в воздухе. Но развлекаться и делать что-то новое перед незнакомцами, когда чувствуешь себя неловко, — это требует особой смелости

Я потратил впустую все вчера, а в запасе у меня не осталось ни единого завтра.

не действуем, — говорит Матео. — Мы только реагируем, стоит нам осознать, что часики тикают. — Он показывает пальцем на себя. — Экспонат номер один.