Кейси Л. Бонд

Все во мне кричало дать отпор, наконец-то защититься, но я знала: если ударю Атона, если хотя бы остановлю его нападение, даже жрецы Сол не смогут меня спасти. Их песнопения прольются на мое тело, лежащее на алтаре сожжения рядом с Джобой.

Джоба – восьмая жена отца – лежала на спине на плите из блестящего мрамора. Мертвая, как и те семеро, что были до нее. Как и моя мать.

Она лежала немного дальше, прямо позади отца. Я достаточно изучила ее за те часы, что прошли с момента ее ухода из этой жизни, чтобы точно знать, как она выглядела.

Песня жрецов была прекрасной и безмятежной. Они продолжали исполнять свой долг, изо всех сил стараясь игнорировать или, возможно, рассеять то, что происходило между Атоном и его дочерью. Семь голосов вытягивали душу Джобы из ее телесного дома, из костей женщины, потому что послеполуденное солнце покрывало волдырями ее некогда прекрасную кожу.

Я подумала, могла ли она смотреться в зеркало, ведь именно ее красота привлекла внимание Атона. Мне было интересно, парила ли ее душа над нами, наслаждаясь тем фактом, что ее прекрасное лицо изуродовано.

После смерти Джоба выглядела более умиротворенной, чем я когда-либо видела ее при жизни. Длинные темные ресницы касались ее щек. Шелковистые черные волосы блестели на подушке, подложенной под голову. Один из жрецов изящно сложил ее руки на животе.

Она была примерно моего возраста, когда ее вырвали из того, что обещало быть прекрасной жизнью, и заставили жить так, как она ненавидела. В то время она была помолвлена с мужчиной, которого любила и который любил ее в ответ. Моего отца пригласили присутствовать на церемонии обручения. Он бросил один взгляд на будущую невесту и решил, что она – драгоценность, которую ему не помешало бы поместить в свою сокровищницу. Он обвинил ее в измене, а жениха приказал казнить прямо среди пира и цветов, разложенных в честь счастливых новобрачных. После чего Атон похитил Джобу, будто она уже принадлежала ему.

Когда через год ее чрево осталось бесплодным и она не произвела на свет наследника, о котором он всегда мечтал, Атон нашел жену мертвой в своей постели – точно так же, как до нее находил семь других жен. Даже жрецы не осмеливались расспрашивать Атона об отметинах, украшавших горло его жены.

Сол принимала только хорошие стороны человека – его сердце, если оно было чистым, его душу, если она все еще была сделана из света, его плоть и органы, которые давали жизнь телу, если они не были поражены

Отец сделал вид, что единственная причина, по которой я понесу Джобу в дюны, заключалась в том, что сегодня я заслужила наказание. Однако никто и так не сомневался, кому из дочерей Атона будет поручено отнести Джобу обратно на песок. В семь лет я унесла в дюны урну с прахом моей матери, а после уносила все остальные. Четвертой, пятой, шестой и седьмой жены отца. Все они были мертвы.

Убиты его руками.

Никто не мог – или, возможно, не хотел – родить ему наследника.

Отец думал, что поручить мне такую жуткую работу было наказанием, но я считала большой привилегией и честью нести пепел и кости женщин, которые ненавидели его. Ибо это нас роднило