Кэтрин Стокетт

Нет более сложной темы для писателя с Юга, нем чувство привязанности, возникающее между черными и белыми в неравноправном мире сегрегации. В силу неискренности, царящей в обществе, любые эмоции вызывают подозрения, и невозможно до конца понять – то, что происходит между двумя людьми, является искренним чувством, или просто жалостью, или проявлением прагматизма.

Господу безразлично, какой сегодня день недели.

Включая мою сестру Дорину, которая в детстве пальцем не пошевелила, потому что у нее, видите ли, больное сердце, – как потом выяснилось, муха попала в рентгеновский аппарат

не хочу ничего чувствовать. Хочу замерзнуть изнутри.

Моя собственная мать смотрит на меня так, словно ее буквально убивает весь мой вид, мой рост, моя прическа.

приглушенном свете ее голос вспыхнул невероятным сиянием. Если бы шоколад мог звучать, он запел бы голосом Константайн. Если бы у песни был цвет, она обрела бы цвет шоколада.

В приглушенном свете ее голос вспыхнул невероятным сиянием. Если бы шоколад мог звучать, он запел бы голосом Константайн. Если бы у песни был цвет, она обрела бы цвет шоколада.

Около грузовика мы останавливаемся, молча смотрим на трактор, возвышающийся позади моего автомобиля.

– И вы сами водите эту штуку?

Я лишь вздыхаю. Я крупная девушка и, наверное, поэтому никогда не чувствовала в себе особой женственности, но этот трактор… Пожалуй, немного чересчур.

еще одну сигарету, несмотря на то что вчера вечером главный врач округа грозил всем пальцем с экрана телевизора, убеждая, что курение убивает. Но моя мать однажды сказала, что от поцелуев взасос можно ослепнуть, так что я начинаю думать, нет ли сговора между главным врачом и мамочкой с целью лишить людей всех удовольствий.

Мисс Фредерикс грозно смотрит на Мэй Мобли:

– Следует говорить «да, мэм», юная леди. Слышишь?

Мэй Мобли, с хмурой мордашкой, отвечает:

– Да, мэм.

Но я-то знаю, о чем она думает. Она думает: «Ну вот. Только этого мне не хватало. Еще одна тетка, которой я не нравлюсь».