Александр Романович Беляев

— Я не имею обыкновения мешать другим топиться, если они этого хотят, — сказал он.

— Беда не в том, что человек произошел от животного, а в том, что он не перестал быть животным… Грубым, злым, неразумным.

Тысячи случайностей должны привести их к этой фатальной точке пересечения.

Но Крицна ничего не видел. Он крепко сжал голову и стоял с искаженным лицом под яркими лучами луны. «Все ложь и обман… Нет богов… нет тайны… Есть только жадная, корыстная каста жрецов, которая из знания делает тайну, чтобы угнетать народ и утопать в роскоши…»

Беда не в том, что человек произошел от животного, а в том, что он не перестал быть животным… Грубым, злым, неразумным.

Нет, я не мог Ихтиандра и ихтиандров сделать общим достоянием в стране, где борьба и алчность обращают высочайшие открытия в зло, увеличивая сумму человеческого страдания.

Нет, никогда я не променяю моря на вашу душную, пыльную землю!

Беда не в том, что человек произошел от животного, а в том, что он не перестал быть животным…

— Такой молодец нигде не пропадет!

Веки Бальтазара тяжело опускались и медленно поднимались. Он дремал. Но если спали его глаза, то уши его не спали. Они бодрствовали и предупреждали об опасности даже во время глубокого сна.