Иван Прилежаев

смахиваю на пол приставшие к губам

Я, разумеется, не о таком мечтал, когда учился. Поступая в университет, не собирался уничтожать природу Аляски. Собственно говоря, учебная программа в 1990-х годах такого и не предлагала. Сейчас наверняка что-то подобное в вузах есть, ведь теперь студентам стараются давать универсальное образование.

Еще я где-то вычитала, что оплодотворение более вероятно, если женщина достигает оргазма чуть раньше мужчины или одновременно с ним. Это уже настолько безумная мысль, что хоть плачь, хоть смейся. О боже! Женщины даже право голоса получили после мужчин. Ни одна женщина никогда не сумела достичь ничего раньше мужчины или хотя бы одновременно.

Оказывается, надо выяснить, не осталось ли у него других детей в придачу к нашим общим. По счастью, нет. Мне, во всяком случае, и своих предостаточно. Не хватает только, чтобы меня избегали и считали сумасшедшей еще какие-то неизвестные мне люди.

В распоряжении родителя множество способов загубить ребенку будущее. И довольно мало средств гарантировать хоть какой-то успех. Если бы родительство было коммерческим предприятием, оно обанкротилось бы, не дотянув до конца первого же финансового года.

Уход за мамой, наверное, мало чем отличается от ухода за маленьким ребенком. Приходится говорить строго или сюсюкать и все повторять по много раз. Отличие в том, что за развитием ребенка приятно наблюдать. Наблюдать за маминым угасанием безрадостно.

Я задумался о родителях. Из-за их затянувшегося брака и у меня жизнь не сложилась. Отец спрашивал про амортизаторы на катафалке. Я был тем самым амортизатором в их отношениях. Пытался переводить на понятный язык невнятные послания родителей друг другу и разрешать конфликты между ними.

не настолько жестока, чтобы послать мне простое текстовое сообщение на телефон, как это делали другие. Она бросает меня, отправив сообщение в мессенджере «Ватсап».

Достаю из морозильной камеры замороженные пиццы «Доктор Эткер» и ставлю их в духовку. Совершенно неизвестный мне немецкий доктор снова выручает меня. Если мы когда-нибудь встретимся, я расцелую его и подарю ему все розы мира.

Человек живет порядка восьмидесяти лет. Ничтожно малый срок. Не разумнее ли пересидеть это время в ожидании смерти где-то в одном месте? Наверняка не существует таких возвышенных переживаний, ради которых стоило бы приспосабливаться ко всем этим бесконечным неудобствам.