Ханна Уиттен

лишившись остатков выдержки при виде ее слез

И все равно оно пожрало их до последней косточки, каждую из них. – Эммон судорожно вздохнул. – Что, если я не смогу спасти и тебя?

– Вот этого ты все никак не можешь понять: это я тебя спасаю

Рэд совершенно не ожидала, что в ответ он рассмеется, и тем приятнее было это слышать – хотя это был тихий и печальный смех

– Я – для тебя.

Он словно потратил на эти слова всю свою мягкость. Теперь он был сплошные резкие углы да острые края и двигался с опасной грацией хищника

Пока я не позову вас, ближе к границе не подходите.

– Это приказ? – попыталась пошутить Рэд. Надо было сделать хоть что-то, попытаться разжать тот стальной обруч, что все сильнее стискивал ее грудь.

Эммон фыркнул – попытка рассмеяться в ответ на попытку пошутить.

– Значит, это произойдет вот так? – почти устало спросил Солмир. – Бессмысленно и героически?

– Если бы ты осталась в Валлейде, он бы сдался.

– Не сдался бы. – Рэд попыталась подняться, но ноги ее не слушались. – Он не сдавался тогда, когда меня еще не было. Не сдался бы и если бы меня не стало

Рэд и Эммон смотрели друг на друга через границу, которую Волк не мог пересечь, и в его янтарных, пронизанных зеленью глазах снова вспыхнуло то обещание, которое он дал ей.

«Да весь мир сгорит прежде, чем я причиню тебе боль».

Рэд поняла, что он собирается сделать, – его мысли были для нее открытой книгой.

– Он обещал, – произнесла она так, словно хотела разгрызть эти слова. – Он обещал, что она будет в безопасности.

– Она жива. – Раффи произнес это так, что стало ясно – он непрерывно повторяет это про себя. – Вот в таком состоянии, но… но она жива

Любовь их всех была как всепожирающее пламя – никто не думал о том моменте, когда останется лишь пепел