Мучеников не переубедишь. Можно только сократить их число. Если бы я жил во времена Нерона и знал какого-нибудь христианина, я попытался бы спасти его от львов. Я сказал бы ему: «Живи со своей верой. Зачем с ней умирать?»
JLambrekhthas quoted2 years ago
Милый, постарайся поверить, что мы реально существуем, даже когда тебя с нами нет. Существуем независимо от тебя. Мы все не такие, какими ты нас представляешь. Но и это бы не беда, если бы ты не глядел на все так мрачно, так беспросветно мрачно.
JLambrekhthas quoted2 years ago
— Вы совсем не верите в будущее? — Нет, верю, веры терять нельзя, но нашему горю не поможет американская морская пехота. Мы хорошо знакомы с этой пехотой. Пожалуй, я пойду драться за Папу-Дока, если она появится снова.
JLambrekhthas quoted2 years ago
— У него много друзей среди американцев. — Но он не американский гражданин. Он гаитянин. А с гаитянами можно поступать как угодно. Трухильо перебил в самое что ни на есть мирное время двадцать тысяч наших, это были крестьяне, которые пришли в его страну на уборку сахарного тростника, — мужчины, женщины и дети; но разве в Вашингтоне кто-нибудь поднял голос протеста? Трухильо здравствовал после этого еще двадцать лет, жирея на американской помощи.
Alessandro Giuseppe Antonio Anastasio Gerolamo Umberto Voltahas quoted2 years ago
— Неужели вы никогда не волнуетесь?
— У меня против треволнений есть свое секретное оружие, мистер Уормолд. Меня интересует жизнь.
— Меня тоже, но…
— Вас интересуют люди, а не жизнь, а люди умирают, бросают нас…
Alessandro Giuseppe Antonio Anastasio Gerolamo Umberto Voltahas quoted2 years ago
Трудно подражать искусству святого Павла — говорить с каждым на его языке, не меняя при этом костюма.
Anna Isaevahas quotedlast year
Мне удобства и уют неприятны – одинокому легче, когда ему не слишком хорошо
Anna Isaevahas quotedlast year
Есть люди, которых так и хочется поддеть – наверное, это те, кто наделен неведомыми нам достоинствами
Anna Isaevahas quotedlast year
темный январский вечер 1946 года, Коммон, Генри Майлза в потоках дожд
Anna Isaevahas quotedlast year
Давно я вас не видел, Бендрикс,– сказал он. Почему-то все называли меня по фамилии, словно у меня нет имени, хотя мои изысканные родители дали мне вульгарное имя «Морис»